В силу территориальной близости пограничная с Россией Кабарда первой из черкесских владений испытала на себе резкое изменение российской политики на Кавказе. Тем более что княжеские раздоры в Кабарде позволяли царским властям всегда находить повод для активного вмешательства в ее внутренние дела.
Благоприятные условия для строительства крепости в урочище Моздок были предоставлены самими кабардинцами. В 1762 г. один из князей Джиляхстановых – Кургоко Канчокин – обратился к российскому правительству с просьбой о покровительстве и позволении переселиться со своими подвластными в числе 40 дворов на левый берег Терека в урочище Моздок. Князь Канчокин мотивировал свое обращение стремлением найти защиту от притеснений со стороны владельцев Большой Кабарды.
Желание кабардинского князя принять крещение и перейти со своими людьми в российское подданство нашло в Петербурге понимание и поддержку. Кургоко Канчокин (в крещении Андрей Иванов) был принят в столице на высоком правительственном уровне, дал присягу на верность России, получил чин подполковника, а также денежную субсидию на всех желающих переселиться в Моздок и принять православие. В Петербурге придавали большое значение акту перехода Кургоко Канчокина в российское подданство. Под предлогом его защиты в урочище Моздок в 1763 г. была заложена одноименная крепость.
Моздок должен был стать новым форпостом российского проникновения на Северный Кавказ и центром притяжения для всех ориентирующихся на Россию сил. Часть осетинских и ингушских старшин, стремившихся освободиться от власти кабардинских владельцев, пыталась опереться на поддержку российского правительства, которое еще с середины 40-х гг. XVIII в. активизировало миссионерскую деятельность среди горцев Осетии и Ингушетии1.
Кабардинская аристократия ревностно относилась к своим владельческим правам и была готова всеми силами отстаивать суверенитет Кабарды. Постройку Моздока в Кабарде однозначно расценили как недружественный акт и аннексию кабардинской территории. Притеречные земли до казачьих гребенских станиц кабардинские владельцы рассматривали как свою неотъемлемую собственность и беспрепятственно использовали их в качестве зимних пастбищ. Основание Моздока существенно ограничивало землепользование кабардинцев, наносило удар по суверенитету феодальных владений Большой и Малой Кабарды. Возникла угроза потери доминирующих позиций кабардинской аристократии на Центральном Кавказе.
Одновременно усилились пророссийские настроения среди владетелей в Осетии и Ингушетии, связанные с надеждами на освобождение от зависимости от кабардинских князей и освоение контролируемых ими равнинных земель. Участились побеги из Кабарды в российские владения крепостных крестьян, которые, в случае принятия христианства, не возвращались бывшим владельцам.
В 1764 г. в Петербург было отправлено посольство во главе с князем Кайтуко Кайсиновым (род Бекмурзиных) и тлякотлешем Шабаз-Гиреем Кундетовым с просьбой приостановить постройку крепости, запретить Кургоко Канчокину переселение с подвластными в урочище Моздок и не принимать беглых холопов из Кабарды. Одновременно в связи с этим кабардинские владельцы созвали за Кубанью, на р. Зеленчуке, Хасу (собрание, совет) для проведения переговоров с бесленеевскими, темиргоевскими и ногайскими князьями. Летом 1764 г. ими было принято решение в случае отклонения требований кабардинского посольства перейти к совместным военным действиям и произвести ряд нападений на Моздок и другие российские укрепления2.
Правительство Екатерины II отклонило все требования кабардинцев. Оно заявило об исконной принадлежности урочища Моздок к владениям России и своем праве принимать в российское подданство всех желающих, в том числе и беглых крепостных3.
Внутренние противоречия мешали владельцам Большой и Малой Кабарды выработать в сложившейся ситуации согласованную и эффективную политику. Кроме того, значительная часть зависимых крестьян в 1767 г. вышла из повиновения своих владельцев, отказалась переселяться с Баксана в верховья Кумы и угрожала переходом в подданство России. Лидеры восставших, численность которых достигала 10 тыс., установили связи с кизлярским комендантом Н.А. Потаповым, который обещал им свою помощь. Кабардинские владельцы были вынуждены под присягой обещать восставшим подданным не злоупотреблять своими правами и не обременять их непомерными налогами4.
На тот момент между Российской империей и Кабардой до вооруженных столкновений не дошло, но они уже находились в состоянии войны. Причиной тому послужили два фактора: Россия отобрала у Кабарды Моздок и вмешалась во внутренние дела. Резкое ухудшение кабардино-русских отношений происходило на фоне общего обострения международной ситуации. В сентябре 1768 г. Османская империя разорвала дипломатические отношения с Россией и объявила ей войну. Боевые действия начались в 1769 г. на широком фронте от Подолии на Украине до Грузии. В апреле 1769 г. 6-тысячный крымский корпус, в составе которого кроме татар и ногайцев были соединения закубанских черкесов, атаковал калмыцкие улусы, но был разбит русско-калмыцкими войсками на р. Калаусе. Войска Российской империи на Северном Кавказе перешли в наступление и перенесли военные действия на Кубань5.
В условиях начавшейся Русско-турецкой войны большая часть кабардинских владельцев предпочла придерживаться нейтралитета. Наиболее упорные сторонники борьбы за независимость Кабарды были разбиты в верховьях Кумы в урочище Эшкакон частями генерала де Медема. Все кабардинские поселения были переведены с гор на старые места, ближе к Моздоку. Владельцы Большой и Малой Кабарды не возражали против вступления под покровительство Российской империи, но ставили непременным условием сохранение Кабардой особого политического статуса и внутренней автономии. Было решено отправить в Петербург посольство во главе с князьями Джанхотом Сидаковым (род Мисостовых) и Кургоко Татархановым (род Бекмурзиных) для урегулирования всех спорных вопросов6.
В ходе Русско-турецкой войны армия и флот России достигли крупных успехов. На Кавказе корпус генерала Тотлебена занял Кутаиси и всю Имеретию. Корпус генерала де Медема успешно действовал на Кубани. Представители абазин-тапанта и башилбаевцев, следуя примеру своих кабардинских сюзеренов, принесли присягу на верность России. В 1771 г. российские войска заняли Крымский полуостров и возвели на ханский престол своего ставленника Сахиб-Гирея, который признал покровительство Российской империи7.
Однако на Северном Кавказе произошли неожиданные осложнения. Калмыцкий наместник Убаши в ответ на резкий выговор де Медема за самовольные действия увел свои войска на Волгу. Общее недовольство калмыков ужесточением контроля со стороны российских властей привело к тому, что в начале 1771 г. Убаши с большей частью подданных откочевал в Китай, а Калмыцкое ханство, сыгравшее заметную роль в покорении Крыма, указом Екатерины II от 19 октября 1771 г. было упразднено8. Лишившись в лице калмыков мощной военной силы, ге-нерал де Медем на Северном Кавказе был вынужден перейти к оборонительным действиям, а его противники активизировались. В результате в 1771 г. ногайский владетель Сокур-Аджи Росламбеков с кубанскими ногайцами дошел до Дона и разорил станицу Романовскую9.
В новых условиях российское правительство пошло на ряд уступок кабардинским князьям с тем, чтобы обеспечить их лояльность. 17 августа 1771 г. Джанхоту Сидакову и Кургоко Татарханову в Петербурге была вручена императорская грамота «кабардинским владельцам, узденям и всему народу» с «высочайшим» решением по спорным вопросам. Кабардинским владельцам обещали возвращать беглых крестьян, число которых уже превосходило тысячу человек, или возмещать их стоимость. Но в ликвидации Моздокской крепости кабардинцам было отказано10.
Грамота 1771 г. являлась фактически договором, оформленным в духе дипломатической практики XVIII в., в котором оговаривались условия вступления Кабарды под покровительство Российской империи. Часть кабардинской элиты была недовольна подобным компромиссом. Однако в ходе Русско-турецкой войны уже явно наметился перевес Российской империи. Не считаться с этим было невозможно. 7 ноября 1772 г. между Россией и Крымским ханством был подписан договор «Вечного союза и дружбы». По этому договору все «татарские и черкесские народы» были милостиво оставлены хану, а Большая и Малая Кабарда объявлялись в подданстве Российской империи. Османы, не признавшие правительство Сахиб-Гирея в Крыму, поддержали своего кандидата на ханский престол – Девлет-Гирея. В 1773-1774 гг. между их сторонниками в Прикубанье развернулась ожесточенная борьба. Обе стороны опирались в ней не только на крымцев и ногайцев, но и на своих союзников из числа закубанских владельцев11.
Кабардинские князья Мисост Баматов (род Атажукиных), Кильчуко Кайсинов (род Бекмурзиных), Хамурза Асланбеков (род Кайтукиных) и другие активные сторонники независимости Кабарды и уничтожения Моздока также усилили свое влияние. Когда генерал де Медем в 1772 г. задержал по подозрению в нападении на российскую границу 12 знатных кабардинцев, Кабарда ответила явной демонстрацией силы. Объединенные силы кабардинцев, закубанских адыгов, чеченцев, кумыков и других союзных Кабарде горцев, в числе 25 тыс. человек, в мае 1773 г. стали лагерем на левом берегу Малки, в 30 верстах от Моздока, и потребовали освободить арестованных. Под угрозой начала широкомасштабных военных действий на Тереке де Медем был вы-нужден отпустить задержанных. Кабардинские владельцы продолжили поиски союзников, в том числе среди кубанских ногайцев, вынужденных присягнуть на верность России12.
Османы также пытались активизировать военные действия на Северном Кавказе. Девлет-Гирей с 8-тысячным османским корпусом в конце 1773 г. высадился в Суджук-Кале (Новороссийск). К нему присоединилась часть ногайцев и закубанских черкесов. С этими силами Девлет-Гирей начал наступление на Кабарду, куда его настоятельно приглашали сторонники войны с Россией. Соединившись с кабардинцами, Девлет-Гирей в июне 1774 г. обошел Моздок и осадил станицу Наурскую, в которой собралось все население пяти станиц Моздокского казачьего полка. Двенадцатичасовой неудачный штурм Наурской стоил армии Девлет-Гирея тяжелых потерь, и она с арьергардными боями начала отступление через территорию Кабарды. Последнее сражение османо-крымского корпуса с русскими войсками произошло на р. Гунделене в августе, когда Русско-турецкая война была уже завершена подписанием 10 (21) июля 1774 г. Кю- чук-Кайнарджийского мирного договора13, который положил начало новому устройству Крыма и Северного Кавказа14.
Кючук-Кайнарджийский договор отразил резкое усиление позиций России в Северном Причерноморье. Результаты Русско-турецкой войны оказались впечатляющими. Крымское ханство переходило под протекторат России. Население всех ногайских улусов, занимавших степные пространства от устья Дуная до Кубани в числе 80 тыс. семей, в 1773-1774 гг. было переселено на земли между Кубанью и Восточным берегом Азовского моря. Освободившиеся земли от устья Дона до Южного Буга вошли в России, которая приобрела также Азов и Керчь15.
Согласно 21-й статье Кючук-Кайнарджийского договора окон-чательное решение вопроса о политическом статусе Кабарды предоставлялось «на волю хана крымского с советом его и со стар-шинами татарскими». Это означало признание условий договора 1772 г. между русским правительством и крымским ханом, по которому Большая и Малая Кабарда признавались в подданстве Российской империи16. Вопрос о принадлежности Кабарды без согласия самих кабардинцев решался в пользу России17.
По этому договору в составе России объявлялись и подвластные ей народы Центрального Предкавказья. Это стало возможным благодаря той же, 21-й статье договора, согласно которой был ликвидирован так называемый «нейтралитет» Кабарды18.
О распространении влияния России на Центральном Предкавказье свидетельствует докладная записка астраханского губернатора П.Н. Кречетникова Екатерине II от 2 декабря 1774 г., где говорилось, что «… по заключении славного нынешнего мира Большая и Малая Кабарды остались в точном подданстве Вашего императорского величества, а как последняя из них осетинский народ, коих те руды найдены, почитают своими подвластными, то и оной, с нею соединенной, подлежит и здешней стороне»19.
Договор 1774 г. упразднил органы самоуправления Кабарды (хаса и пщышхуэ). Теперь, «хаса и пщышхуэ лишились прежних полномочий в проведении самостоятельной внешней политики и организации обороны страны»20. При этом Россия целенаправленно начала ослаблять влияние Кабарды на соседние народы, находившиеся доселе в вассальной зависимости от нее. Это был важный тактический шаг в процессе покорения Кавказа. Вот что по этому поводу пишет Б.В. Виноградов: «Следует отметить, что если бы российские власти одобряли «феодальные права» и прочие притязания кабардинских феодалов к соседним народам, это неизбежно привело бы к резкому падению российских позиций в регионе, а значит, кабардинские князья получили бы дополнительные импульсы для антироссийской «фронды». Это создало бы эффект некой «двуполярности» влияния на Центральном Кавказе. При условии, что Турция и Иран не отказались от своих претензий на северокавказские народы, ситуация для России сложилась бы неуправляемая, хаотичная»21.
Сразу после подписания столь выгодного договора Коллегия иностранных дел отмечала, что «во время настоящее, когда кабардинцы по переменившимся обстоятельствам всего тамошнего края, и сами принадлежат действительно к подданству здешнего императорского скипетра, всякие в рассуждение их новые меры, свободы уже от зависимости соглашения с Портой и Крымом»22.
Несмотря на включение в Кючук-Кайнарджийский мирный договор специальной статьи, по которой Большая и Малая Кабарда формально «отдавались» на волю крымского хана, а он «согласился» на включение Кабарды в состав России, Турция продолжала занимать агрессивную позицию, вынашивая планы подчинения себе Кабарды. Турецкие агенты вели среди кабардинцев усиленную агитацию против России, распространяли слухи о якобы ожидаемой новой русско-турецкой войне. В своей записке «О положении на Кубани» генерал А. В. Суворов писал: «Чудно как приятели наши стамбульцы простирают руки и до Кабарды»23.
Турецкий ставленник на ханский престол Девлет-Гирей усиленно стремился с помощью турок создать на Северном Кавказе новое владение, которое наряду с Закубанской областью включало бы западно-адыгские и кабардинские земли. На Девлет-Гирея Турция возлагала задачу ликвидировать номинально про-возглашенную «независимость» Крыма и вернуть его под власть турецкого султана. В силу этого она не торопилась выводить свои войска из Тамани.
Вмешаться в обстановку на Северном Кавказе Девлет-Гирею помогла ситуация в Кабарде. Несмотря на то, что русское правительство подтвердило, что присоединение Кабарды к России не приведет к ограничению ее вольности и самостоятельного общественного управления, основанного на древних обычаях, тем не менее от Кабарды были взяты аманаты(заложники), в том числе и Темирбулат – сын влиятельного князя Мисоста Боматова (Атажукинский род) .
Кабардинцы потребовали освободить аманатов, их в этом поддержал Девлет-Гирей. В сентябре 1776 г. крымский хан отправил в Кабарду и к генералу Медему своего помощника Касбулат-Агу «с объявлением о принадлежности кабардинцев к Крыму, будто по содержанию последнего мирного трактата с Портою заключенного, устраняя трактат 1772 г., и с требованием от Медема освобождения кабардинских аманатов»24.
Действия Турции и Крыма встревожили императрицу Екатерину II, и она велела от имени генерала Медема направить всем кабардинским владельцам «декларацию», «в опровержение сделанных им (кабардинцам. – Б.П.) от хана крымского внушений»25. Главный акцент «декларации» был сделан на нелегитимность избрания ханом Девлет-Гирея, который якобы «похитил власть ханскую насильством». Следовательно, его притязания на Кабарду, с точки зрения России, являлись совершенно необоснованными26.
Кабардинцам напоминалось о том, что они «от самой древности» считали себя подданными России, и с тех пор у них царские власти брали аманатов. В «объявлении» говорилось и о том, что Девлет-Гирей захватил власть незаконным путем и, следовательно, он не вправе вмешиваться в кабардинские дела. Генерал Медем предостерегая кабардинцев требует прекращения контактов с Девлет-Гиреем, а «в противном случае может их постигнуть казнь и месть, от чего они ничем не избегнут, как то прежние опыты удостоверяют»27.
В апреле 1777 г. в Кабарду был направлен майор Бушуев с отрядом войск. Сам же Медем двинулся к Тереку. Кабардинские князья вместе с Девлет-Гиреем , видя, что русские войска концентрируются на Малке во главе с Бушуевым и приставом Тогановым и на Тереке – во главе с Медемом, просили кубанского сераскира, чтобы он с турецким войском пришел к ним на помощь. Сераскир попытался выполнить их просьбу. Однако письмо Медема с его суровым предупреждением заставило того отступить. Владельцы Большой Кабарды, оказавшись без поддержки, вынуждены были присягнуть России. Среди присягнувших были роды Атажукиных, Мисостовых и Джамбулатовых.
После этих событий русскому командованию на Кавказе стало известно, что Турция начала активную подготовку к новой войне с Россией, стремясь привлечь на свою сторону западных адыгов, кабардинцев, чеченцев, ногайцев и кумыков. По сведениям генерала А.В. Суворова, которые он сообщал в январе 1778 г. генерал-фельдмаршалу Румянцеву-Задунайскому, «горцы могут выставить до 20 тыс. человек»28.
В такой обстановке царское правительство приступило к осуществлению на Северном Кавказе ряда мероприятий военно-фортификационного характера, в частности было принято решение реорганизовать и усилить военную Линию по Тереку.
23 ноября 1775 г. наместником и генерал-губернатором Ново-российским, Азовским и Астраханским назначен был генерал- аншеф Григорий Александрович Потемкин. Ему же подчинены были и все казачьи войска, находившиеся в этом наместничестве. Сам Потемкин, выдающийся государственный деятель, умелый организатор и администратор, не был на Северном Кавказе, но имел о крае ясное представление, которое он получал из докладов губернатора Астрахани П. Кречетникова. Из его информации Потемкин вынес главное: «Слабая Терская линия, опиравшаяся только на две крепости, Кизляр и Моздок, хотя и представляла собой надежный оплот, будучи населена стойкими и неустрашимыми терскими, гребенскими и моздокскими казаками, но она прикрывала незначительную часть русской границы, а все остальное пространство до Черного моря оставалось совершенно открытым»29.
Потемкин решил заложить ряд новых военных укреплений, которые, по его замыслу, простираясь от Терека до Дона, оградили бы южнорусские земли и послужили бы началом планомерному завоеванию Северного Кавказа. Теперь Россия принимает практические шаги к тому, чтобы Кабарда не только де-юре считалась ее составной частью, но и де-факто30.
В 1777 г. на громадном пространстве между Азовом и Моздоком, тогда еще ничем не прикрытом, было начато возведение линий военных укреплений, в которых были поселены казаки с Волги и Хопра. Из переселившихся волжских казаков был образован Волжский казачий полк, расселившийся в пяти укрепленных станицах: Екатерининской (впоследствии Екатериноградской), Павловской, Марьевской, Георгиевской и Эндереевской (Андреевской)31.
Хоперский полк занял пять других станиц: Александровскую, Северную, Ставропольскую, Московскую и Донецкую. Военный историк и современник – В.А. Потто, говоря о значении вновь создаваемых крепостей, отмечал: «В течение 1777-го и 1778 г. поставлены были все десять крепостей: 1) на урочище Бештамак, при слиянии Малки и Терека, имела важное стратегическое значение как пункт, удерживающий спокойствие в Малой.Кабарде и открывавший путь в горы, 2) Павловская, на р. Куре прикрывала Соляной Брод и главную дорогу из Кабарды вниз по р. Куме к соляному Етагольскому озеру и в Астрахань, 3) Марьевская на Золке служила промежуточным пунктом между крепостями Павловской и Георгиевской, 4) Георгиевская крепость считалась самой важною, которая имела на своих валах в дальнейшем до 122 пушек, отсюда, находясь в центре Кавказской линии, она могла целиком и полностью выполнить важнейшую роль сковывания, парализования возможных действий горцев против линейного войска»32.
В различных пунктах Кабарды были поставлены русские гар-низоны. Начальники этих гарнизонов одновременно выполняли функции гражданской администрации33. Многочисленное кабар-динское население стало терять свои земли, которые забирались русским командованием для постройки крепостей, станиц, раздачи земель за службу и т. д. «Кабардинцы были народ простой, воинственный; главным занятием их было коневодство и скотоводство. Для этого они нуждались в пастбищах. Постройка крепостей и поселение в них воинов-земледельцев, т.е. казаков, естественно, уменьшало и стесняло пастбищные угодья и приволье кабардинцев. Постройка крепостей нарушала прежний их уклад жизни, их торговые и соседские отношения с ближними народами»34.
Понимая значение сооружения Кавказской линии, которая с каждым днем принимала все более угрожающие контуры, кабардинцы по воле судеб оказались перед дилеммой: либо отстаивать свою независимость, либо признать подвластность своего народа35.
Постройка русскими войсками крепостей Кавказской линии вызвала вооруженное сопротивление кабардинских князей. Этому способствовало и подстрекательство турецких и крымских эмиссаров, что мы уже отмечали. Сначала военные действия кабардинцев носили характер мелких нападений на небольшие воинские команды. Когда же они убедились, что царские войска строят не мелкие редуты, а закладывается целая система заселения края, по словам В.А. Потто, «грозящая их самобытности, они дали клятву уничтожить новую линию, хотя бы ценою тысячи жизней и целыми потоками крови». Далее Потто пишет: «Горцы превосходно понимали разницу между занятием страны военной силой и истинным завоеванием ее, т. е. заселением»36.
В январе 1778 года кабардинский трехтысячный отряд (у В.А. Потто до 4 тыс.) намеревался напасть на Павловскую станицу. Однако, узнав о приближении генерала Якоби с драгунским полком и егерскими батальонами, отступил.
С возведением укреплений еще более острой становится проблема беглых кабардинских крестьян. Надо признать, что в отношении этого вопроса царское правительство продолжало проводить очень тонкую, двойственную политику. На этой почве происходил раскол кабардинского общества. Царское правительство, которое в целом, быть может, и развязало этот конфликт, искусно спровоцировав его, не давало разрядиться сложной внутренней противоречивой обстановке в кабардинском обществе. Кабардинские князья и дворяне не хотели терять своих подвластных. Русское же правительство, опираясь на мно-гочисленные жалобы зависимого населения, в которых, как правило, указывалось на обременение непосильными поборами и жестоким обращением князей, принимало практические меры по урегулированию конфликта37.
Такая политика носила многофункциональный характер: во-первых, это подрывало господство кабардинских князей и дворян в управлении кабардинским обществом; во-вторых, притесняемые феодалами крестьяне больше стали обращать свои взоры в сторону Российской империи; в-третьих, кабардинские князья, озабоченные внутренними распрями, должны были раз и навсегда забыть о враждебной по отношению к России связи с Османской империей.
Царские власти всячески одобряли всевозможные разобщения внутри кабардинского общества, выделяя, что «…нужно и впредь давать пристанище бедному народу, от притеснения князьков своих убегающему. Таким образом, не только чернь будет иметь способ избавиться от порабощения, но и владельцы, лишаясь подданных, не в состоянии уже будут производить каковых-либо беспокойств, и сила прослужит надежным способом к обеспечению границ наших. Дачу земли под поселение производить им по примеру губернии Новороссийской, не воспрещается впрочем и самим владельцам переселяться на линию»38.
Хотя вопрос о бегстве зависимого населения был во многом вопросом внутренних противоречий кабардинского общества, нельзя сбрасывать со счета то, что политика царского правительства послужила катализатором этого процесса, придав ему более масштабный характер. Наметившееся после 1774 г. необратимое ослабление внешнеполитической системы Кабарды кардинально меняло ее геополитическое положение на Северном Кавказе. Все эти обстоятельства подвели черту под целой эпохой политической истории Кабарды и положили начало ее подчинению Российской империи.
И.Б. Нагоев (г. Нальчик)
Примечания
1. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722-го по 1803 год. СПб., 1869. Ч. 1. С. 517; Кабардино-русские отношения в XVI-
XVIII вв.: Документы и материалы. В 2 т. М., 1957. Т. 2. С. 218-220. (Далее: КРО).
2. КРО. Т. 2. С. 233, 238, 239.
3. Там же. С. 239.
4. Там же. С. 269-274.
5. Бутков П.Г. Материалы… Ч. 1. С. 293.
6. Там же. С. 294, 295; КРО. Т. 2. С. 292, 297.
7. Бутков П.Г. Материалы. Ч. 1. С. 297, 298; История народов Се-верного Кавказа (конец XVIII в. – 1917 г.). М., 1988. С. 440, 441.
8. Дзамихов К.Ф. Адыги в политике России на Кавказе. Нальчик,
2001. С. 331, 332.
9. Бутков П.Г. Материалы. Ч. 1. С. 306.
10. КРО. Т. 2. С. 29-304; Бутков П.Г. Материалы. Ч. 1. С. 313-322.
11. Бутков П.Г. Материалы. Ч. 1. С. 327-331.
12. Там же. С. 493, 494.
13. Там же. С. 330-332, 494, 496.
14. Смирнов НЛ. Кабардинский вопрос в русско-турецких отноше-ниях XVII-XVIII веков. Нальчик, 1948. С. 104.
15. История многовекового содружества: к 450-летию союза и еди-нения народов Кабардино-Балкарии и России / Под. ред. Б.Х. Бгажно- кова. Нальчик, 2007. С. 148.
16. Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1997. Т. 2. С. 265.
17. История многовекового содружества… С. 148.
18. Мальбахов Б.К. Кабарда в период от Петра I до Ермолова. Нальчик, 1998. С. 90.
19. Русско-осетинские отношения в XVIII веке. Орджоникидзе, 1984. С. 339.
20. Боров А.Х., Думанов Х.М., Кажаров В.Х. Современная государ-ственность Кабардино-Балкарии: истоки, пути становления, проблемы. Нальчик, 1999. С. 21.
21. Виноградов Б.В. Дискуссионные проблемы этнополитической си-туации на Северном Кавказе в 1783-1816 гг. // Научная мысль Кавказа. 2004. № 4. С. 67.
22. Материалы по истории Осетии. Орджоникидзе, 1933. Т. 2. С. 300.
23. Суворов А.В. Сборник документов. М., 1951. Т. 2. С. 46.
24. Бутков П.Г. Указ. соч. Ч. 2. С. 41.
25. Там же. С. 42.
26. Кажаров В.Х. Столкновение цивилизаций и первые поражения Кабарды в 60-90-х годах XVIII века //Исторический вестник КБИГИ. Нальчик, 2006. С. 238.
27. Бутков П.Г. Указ. соч. С. 42.
28. Там же. Ч. 2. С. 48.
29. Потто В.А. Кавказская война. Ставрополь, 1994. Т. 2. С. 123.
30. Дзамихов К.Ф. Указ. соч. С. 48.
31. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII века. М., 1988. С. 450.
32. Потто В.А. Указ. соч. Т. 2. С. 131.
33. Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. М., 1958. С. 107-108.
34. Кудашев В.И. Исторические сведения о кабардинском народе. Нальчик, 2001. С. 70.
35. Маремкулов А.Н. Основы геополитики Российского государства на Северном Кавазе в XVIII – начале XIX века: Политико-правовой аспект. Нальчик, 2003. С. 80.
36. Потто В.А. Указ. соч. Т. 2. С. 136.
37. Маремкулов А.Н. Указ. соч. С. 81.
38. Мутенин И.Т. Русский народ и народы Кавказа с древнейших времен до конца XVIII века. Орджоникидзе, 1954. С. 469.
